Сольный концерт Константина Емельянова состоится 10 апреля в рамках «Т Фестиваля»
в Третьяковской галерее на Крымском Валу.
10 апреля состоится концерт Константина Емельянова, одного из лучших молодых пианистов России
с блестящей международной карьерой. Лауреат самых престижных конкурсов мира, среди которых –
XVI Международный конкурс им. Чайковского в Москве, Емельянов – музыкант неординарного
поэтического дарования и благородства. Его искусство – элегантное, тонко нюансированное– своим
аристократизмом и сдержанной лирикой как будто отсылает к исполнительской манере великих
мастеров середины 20 века с их лёгкостью и дендизмом, а программы – всегда восхищают концептуальным изяществом.
В программе второго концерта четвертого сезона «Т Фестиваля»:
Р. Шуман. Арабески ор.18
Детские сцены ор.15
Ф. Момпу. Детские сцены
М. де Фалья. Три пьесы из балета “Любовь-волшебница”
. Стравинский. Три фрагмента из балета “Петрушка”
Концерт откроется музыкой Роберта Шумана, одного из крупнейших мастеров немецкого романтизма. Его «Арабески» ор. 18 были написана в Вене в 1839 году; совсем небольшая пьеса, не входящая в
состав какого-либо цикла и не подкрепленная литературной программой, она, однако, стала одним
из самых популярных сочинений Шумана. Арабеской называют сложный узорчатый рисунок из
геометрических фигур или стилизованных листьев; первоначально это слово обозначало орнамент в
арабском духе. Так, название пьесы отсылает к визуальному искусству – графике или иллюстрации,
но не только: примечательно, что в то же время, когда пишет свою «Арабеску» Шуман, в разных
странах выходят два литературных сборника с похожими названиями, это «Гротески и Арабески»
Эдгара Аллана По, а также двухчастный сборник «Арабески» Николая Гоголя. Эти словесные арабески уже лишены ассоциаций с арабским искусством: слово «арабеска» здесь лишь намекает на фантасмагорию, причудливость, изысканное и тонкое плетение образов в миниатюрной художественной
форме. Шуман впервые применяет этот термин к музыке; впоследствии арабески появятся среди
работ Дебюсси и Лядова. Сам Шуман называл эту призрачную, хрупкую работу «вариациями без
темы»; формально это – скорее рондо, т.е. форма, в которой повторяется один и тот же раздел, рефрен, чередуясь с вкраплениями контрастных эпизодов. Прихотливо вьющаяся тема действительно
вызывает ассоциации с растительным орнаментом, минорные эпизоды звучат как странные полосы
мрака среди идиллии, а характерная для композиторской интонации Шумана зыбкость, как будто
напоминают нам о том, каким мимолётным и текучим был мир романтика.
Для отправки комментария необходимо войти на сайт.